Вышла в свет новая книга Игоря Ротаря — российского журналиста-аналитика, военного репортера. В журналистике он с начала 1990-х годов. Работал в легендарных в то время «Независимой Газете» и «Известиях». Его специализация — этнические и религиозные конфликты. В качестве военного корреспондента он объездил множество «горячих точек» и не раз проходил по грани между жизнью и смертью. В качестве корреспондента Игорь побывал на войнах в Чечне, Таджикистане, Грузии, Приднестровье, Косово, Боснии и Герцеговине, Хорватии, Афганистане, Руанде. Он делал репортажи во время штурма Грозного и Сухуми, обеих революций в Киргизии, во время андижанского восстания.
Игорь был лично знаком с большинством ведущих участников военных конфликтов в бывшем СССР: чеченским террористом Шамилем Басаевым, президентом Чечни-Ичкерии Асланом Масхадовым, идеологом чеченских сил сопротивления Мовлади Удуговым, президентом Молдавской Приднестровской Республики Игорем Смирновым, президентом республики Абхазии Вячеславом Ардзинбой, бывшим идеологом таджикской оппозиции Акбаром Тураджонзода и многими другими.
Игорь Ротарь уже долгое время живет в США, где сотрудничает с американскими политологическими фондами, периодически читает лекции в американских университетах.
В 2024 году Игорь побывал в Закарпатье (включая венгерские районы), в Киеве и Харьковской области. Журналист попытался понять, насколько изменилась ситуация в стране после 24 февраля 2022 года, начала открытой агрессии Кремля.
Данная книга — свидетельство очевидца, трижды посетившего Украину после 2014 года, причем по обе стороны фронта. В этой книге не так уж много информации о боях. Эта книга о другом. Автор пытается показать мирную или почти мирную жизнь людей во время войны, как эта страшная катастрофа изменила психологию людей, их отношение к России и русской культуре, какой будет Украина в недалеком будущем.
Игорь Ротарь не только подробно описывает жизнь во время войны в самых разных районах Украины: от Закарпатья до Донбасса, включая сепаратистские анклавы, но и анализирует социальные, национальные и культурные проблемы: языковую политику, разные школы историографии, политизированность Украинской Православной Церкви, еврейский вопрос и Волынскую резню. Опираясь на свой уникальный опыт, он проводит параллели между войной в Украине и другими конфликтами, развязанными Кремлем. Так бешенный энтузиазм «борющихся с фашизмом» жителей «ДНР–ЛНР» очень напоминает события в Приднестровье в начале 90-х прошлого столетия. Только в «ДНР» и «ЛНР» фашистами были «бандеровцы», а в Молдавии — прорумынские националисты.
Беспорядочные бомбежки украинских городов после 24 февраля, когда российские войска попросту не обращали внимание на гибель мирных людей, вызывают ассоциации с войной в Чечне, где Кремль также совершенно не волновали потери среди гражданского населения. Уничтоженный почти до основания Мариуполь очень напоминает Грозный в 1995 году.
«Ген империализма» характерен отнюдь не только для нынешней России. Попытки сохранения империи предпринимались и при Горбачеве, и при Ельцине, Путин же просто довел эту политику до логического конца, что и обернулось катастрофой мирового масштаба.
Сразу скажу, что я осуждаю российскую агрессию в Украине, но в то же время я и против так называемой «партийной журналистики», когда репортер пишет только то, что выгодно стороне, которой он симпатизирует, — пишет в предисловии автор. — Я считаю такой подход непрофессиональным. Нужно давать объективную информацию, не задумываясь, кому она выгодна. Работа журналиста схоже с работой врача- диагностика, который лишь определяет характер болезни, а лечить ее будут уже другие специалисты. <…>
В качестве иллюстрации — следующий пример. Технических редакторов для этой книги я искал в Москве. Первый человек, к которому я обратился, счел текст русофобским, сказав: «Поверьте, мне будет крайне неприятно редактировать то, от чего у меня переворачивается душа. Извините, но помочь вам я не смогу. Морально не выдержу». Второй человек, редактируя книгу, посылал мне такие письма: «Гм, вы уже на пять лет срока в российской тюрьме написали», «Нет, на десять, причем с конфискацией имущества, а я пойду по статье «сговор группы лиц». Извините, но я не могу вас редактировать, пока с юристом не проконсультируюсь».
Однако когда я показал свою книгу украинским знакомым, некоторые из них, напротив, обвинили меня в кремлевских нарративах. Мол, зачем я поднимаю «протухшую» тему русского языка, пишу, что далеко не все украинцы хотят идти в армию?
Это свидетельствует, что я стараюсь не занимать чью‑то позицию, а показать объективную (пусть и не всегда комплиментарную) картину. Интересно, что среди украинских критиков моей книги большинство жили в США, Израиле, а тем людям, которые реально подвергаются риску (бойцам ВСУ, работникам гуманитарных миссий), книга показалась объективной. По-видимому, этот типаж людей более склонен принять пусть и неудобную, но правду…